СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие

Введение

1. Мировой опыт

2. В чем Россия противоречит мировому опыту?

3. История проблемы

4. Какое это имеет отношение к российской экономике?

5. Результаты исследований

Заключение

Примечания:

Литература:

Предисловие

1. Прежде всего, мне хочется поблагодарить доктора социологических наук, профессора НГСХА Галину Сергеевну Широкалову и Зав. лабораторией социально-экономического развития Волго-Вятского экономического района ННГУ им. Н.И. Лобачевского, кандидата экономических наук, старшего научного сотрудника Зинаиду Александровну Андросову, которые заинтересовались моей работой и взяли на себя заботу о том, чтобы данная статья была помещена в материалах Всероссийской научно-практической конференции «Право, бизнес, население» (г. Нижний Новгород. 20-22 сентября 2000 года.) Спасибо!

2. В данной статье представлен вариант применения результатов исследования, выполненного в работе Истоки общественного прогресса: исследование «интеллектуальной собственности» для анализа политэкономической ситуации в России.
Заинтересованный читатель может найти здесь так же конкретный материал в подтверждение результатов исследования рыночной модели экономики, изложенной в работе Парадокс рыночной модели прогрессирующего общества, имея в виду основной вывод, сделанный там, что рыночная модель экономики, основанная на свободной конкуренции, сама по себе, "автоматически", не может обеспечить прогрессирующее развитие общества.

3. Эта статья первоначально была подготовлена под названием «Кандалы российской экономики». По мнению автора, такое название наиболее точно отображает сущность новационной и инновационной политики, осуществляемой российскими властями в 90-х годах XX-го века и в начале века нынешнего.

4. Кроме того, необходимо отметить, что с целью удобства работы на Web-сайте, в текст статьи введены дополнительные разделы: «Предисловие», «Содержание», «Примечания», «Литература». В тексте восстановлены названия разделов, и перечень литературы, упущенные при издании материалов конференции из-за ограничения объема публикации.

Введение

На рубеже тысячелетий многие ведущие российские ученые направили усилия на "анализ причин бегства капитала и стимулирование его притока" [1, 8] , [19] . Образно говоря, речь идет о поиске мер против интенсивного "обескровливания" российской экономики путем своеобразного "переливания крови" — "От утечки капитала к его привлечению" [19, 147] . Действительно, судя по результатам исследований [9] , сложившаяся в России ситуация, возможно, уже требует экстренного вмешательства как с позиции "либерально-рыночной (мягкой)" ¹ , так и с позиции "административно-государственной (жесткой)" ² [19, 149] .

По мере осмысления результатов исследований все четче выясняется, что решение проблемы утечки и привлечения капитала, является, по своей сути, рецептом развития оффшорной зоны, который, если и пригоден для России, то только в качестве оперативного и краткосрочно действующего средства экономической реанимации: использование такого средства, конечно же, не может служить главным направлением подъема российской экономики, которая должна иметь в своей основе не только финансовый бизнес, а, прежде всего, индустриальное производство, развиваемое на базе новейших технологий. Говоря экономическим языком, основные усилия общества необходимо сконцентрировать непосредственно на производстве и воспроизводстве капиталов. ³

1. Мировой опыт

Известно, что самый прибыльный легальный бизнес — это инвестиции в модернизацию промышленной продукции и в производственные технологии, но он не развивается в современной России. Напротив, у нас все более прочно укореняется импорт новых товаров, оборудования и технологий, сверхприбыль от модернизации которых получают за рубежом.

Что же мешает российским инвесторам организовать отечественный бизнес в сфере модернизации российского промышленного производства? Ведь и капитал, и сырьевая база, и рабочая сила, и инновационный потенциал для этого имеются, о чем свидетельствует поток всех этих компонентов производственного бизнеса за пределы России, в том числе и успешное использование российских "умов" передовыми странами. ⁴

Мировой опыт решения данной проблемы в общем виде сводится к следующему: власти узаконивают специальную систему взаимоотношений между участниками рынка, которая гарантирует срабатывание вложенных инвестиций по всей инновационной производственно-коммерческой цепочке (в частности, данная система содержит национальное авторское и патентное право, сеть научных обществ и учреждений, политические концепции и меморандумы и др.); система обеспечивает такие политические, экономические и морально-нравственные условия для деятельности авторов произведений, изобретателей, предпринимателей, производственников и инвесторов, которые предотвращают "утечку" всех компонентов выгодного бизнеса в другие страны.

Казалось бы, в России существует подобная система, (в частности, патентная ⁵ ), которая почти во всем копирует зарубежное право. Но, как показали наши исследования ⁶ , в результате перестройки была создана удивительная система, которая не только имеет "подражательный характер" [23, 4] , т. е. сходна с зарубежными аналогами, но и принципиально им противоположна по своей практической сущности.

2. В чем Россия противоречит мировому опыту?

Рассмотрим, к примеру, коренное отличие российской патентной системы от соответствующих систем передовых западных стран.

Что касается современной российской патентной системы, то она с советских времен традиционно используется для стимулирования деятельности по созданию новых нематериальных объектов (технических решений, т. е., по сути дела, идеального) — именно так, как это предусматривалось системой авторских свидетельств СССР. ⁷ Tакую, традиционную для российских патентоведов, позицию разъясняет в одной из своих работ Генеральный директор Российского агентства по патентам и товарным знакам А.Д. Корчагин [15] . ⁸

Нематериальный подход к пониманию интеллектуальной собственности косвенно зафиксирован в действующем российском патентном праве. В самом деле, в Патентном законе РФ [22] (далее — Закон) исключительное право на использование изобретения, полезной модели, промышленного образца («Раздел IV.» Закона) устанавливается не непосредственно (см. Статью 10., пункт 2.), а через процедуру выяснения использования в "продукте" (изделии) запатентованного изобретения (технического решения). "Это и понятно: — констатирует А. М. Орехов — включить идею в ее чистом, идеальном состоянии в сферу правового регулирования просто физически невозможно; вот и приходится связывать ее с материальным субстратом и регулировать юридически все вместе." [18, 14]

Что же касается патентных систем передовых стран Западной Европы и Америки, то они предназначены и используются для стимулирования деятельности и коммерческой реализации новых материальных объектов (вещей, процессов). Данный факт, поскольку о нем не упоминается в современной литературе, необходимо рассмотреть на конкретных примерах.

Tак, в Великобритании, в Законе о патентах 1977 г., в статье 4 установлено, в частности, что "изобретение считается промышленно применимым, если его возможно изготовить или использовать в любой отрасли промышленности, включая сельское хозяйство" [20, 149] . Поскольку изготовить можно только материальные объекты, то, следовательно, изобретением в Великобритании считаются именно материальные объекты, а не идеи, называемые техническими решениями. Подобные свидетельства содержатся и в статьях «60. Понятие нарушения» [20, 215] , «64. Право на продолжение использования изобретения, начатое до даты приоритета» [20, 221]

Другой пример. В «Своде законов США», в «Разделе 35 — Патенты» содержится, в частности, следующее положение: "§ 101. Патентоспособные изобретения. Любой, кто изобретет или откроет новые и полезные способ, машину, изделие или композицию вещества или новое и полезное их усовершенствование, может получить на них патент в соответствии с условиями и требованиями настоящего раздела." [21, 326] Эта формулировка не оставляет сомнения в том, что объектом патентного права США являются материальные объекты, такие как способ, машина, изделие или композиция вещества.

Аналогичные результаты дают исследования патентных законов Франции ⁹ , ФРГ ¹⁰ , Австрии ¹¹ и др. Более того материальное понимание объектов патентного права зафиксировано в Конвенции о выдаче европейских патентов (Европейская патентная конвенция) от 5 октября 1973 г., в которой «Часть вторая» так и называется: «Материальное патентное право».

Выше приведенные факты, наводят на мысль о том, что материальное понимание объектов патентного права обеспечивает нормальное развитие экономики, в то время как нематериальное понимание соответствующих объектов в условиях рыночной экономики создает неприемлемые условия для развития промышленного производства. В таком случае, вопрос о влиянии феномена нематериального понимания объектов интеллектуальной собственности на развитие российской экономики приобретает стратегическое политико-экономическое значение.

3. История проблемы

На теоретическом уровне данная проблема проявилась в виде вопроса о том, можно ли считать "юридическую модель классических вещных прав приемлемой для категории «интеллектуальная собственность» [11, 3] ". Если принять во внимание, что объект спора — «интеллектуальная собственность» заранее был определен как собственность на нечто нематериальное, то, конечно же, рационально обоснованного решения данного вопроса не могло быть в принципе. И действительно, многолетние споры по этому поводу не внесли никакой ясности, если не считать упомянутого выше постулативного мнения о нематериальности объектов интеллектуальной собственности [15] , которое, как мы показали, не учитывает существующее состояние патентных систем в западных странах.

Ситуация может существенно проясниться другим путем: необходимо выяснить, почему термин «интеллектуальная собственность», применяемый на Западе преимущественно в сочетании с терминами «закон» или «право» («Intellectual Property Law» или «Intellectual Property Rights» ¹² ), при его "вживлении" в российскую правовую систему, приобрел совсем иное, самостоятельное значение — почему он стал пониматься как особый вид собственности на нематериальные объекты?

Исследование истоков российского варианта понимания интеллектуальной собственности дает возможность восстановить следующую картину событий.

В 1988 году, когда в РСФСР еще и не помышляли о введении в правовую систему интеллектуальной собственности, на английском языке была издана книга, имеющая название «Background Reading on Intellectual Property», что дословно можно перевести как «Вспомогательное чтиво по интеллектуальной собственности». В предисловии к данной книге Арпад Богш, Генеральный директор Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС), пояснил, что "данная книга ... предназначена для студентов из развивающихся стран Азиатско-Tихоокеанского региона, где в наибольшей мере ощущается нехватка учебной литературы..." [12, VII] . (Выделено мной — В. Б.). В 1993 году названная книга была издана на русском языке как перевод с английского, но название этой же самой книги было принципиально изменено и она стала называться «Интеллектуальная собственность: Основные материалы» [12] .

Каким же образом «Вспомогательное чтиво...» превратилось в «...Основные материалы» и какое это имеет отношение к обсуждаемой проблеме?

Ответ на данные вопросы помогает получить Л.Б. Гальперин, который написал предисловие к русскому переводу названной книги и который, в соавторстве с Михайловой Л., в 1991 году изложил базовые ее положения в статье «Интеллектуальная собственность: сущность и правовая природа» [8] . Последняя статья неопровержимо свидетельствует о том, что англоязычное издание стало известно российским специалистам, по крайней мере, не позднее 1990 года.

Кроме того, напомним, что принятие первого российского пакета законов по интеллектуальной собственности, содержащего, в том числе, и Патентный Закон РФ, сопровождалось тремя статьями [13] , [7] и [25] , которые выполняли роль своеобразного теоретического обоснования нововведений. Сравним основные положения «Вспомогательного чтива...» и выше указанных статей.

При ближайшем рассмотрении можно обнаружить следующее: ВОИС, посредством названной книги, учит, что "существуют три вида собственности:

1) собственность, состоящая из движимых вещей, ...

2) недвижимая собственность ...

3) интеллектуальная собственность ..." [12, 2] .

Можно считать это простым совпадением, но именно такая же, по сути, мысль заложена в основу понимания интеллектуальной собственности Н. Кейзеровым: "Интеллектуальная собственность — собственность особого рода." [13, 16] Данное положение является базовым и в других указанных статьях.

"Несколько упрощая, — поясняет ВОИС — можно сказать, что к интеллектуальной собственности относится информация, которая может быть представлена на материальном носителе и распространена в неограниченном количестве копий по всему миру. Собственностью являются не эти копии, а отражаемая в них информация." [12, 2]

Принимая во внимание поправку на упрощение, суть данной мысли состоит в том, что применительно к интеллектуальной собственности, "речь идет не о продуктах природы, а о духовном субстрате" [13, 16] . Как видно, и в этом случае обнаруживается полное совпадение сути мыслей в сравниваемых источниках.

Мы привели свидетельства совпадения взглядов по базовым предпосылкам, исходя из которых логически закономерно формируется нематериальное понимание объектов интеллектуальной собственности.

Сравнительный анализ позволяет сделать вывод о том, что российская правовая система в сфере интеллектуальной собственности имеет в своей основе положения, предложенные ВОИС, которая, между прочим, преследовала следующие цели:

"В области науки и техники намечаются выработка и осуществление научно-технической политики, направленной на получение на выгодных условиях зарубежных технологий, пригодных для применения в местной промышленности и сельском хозяйстве, освоение этих технологий, а также создание собственных новых и совершенствование традиционных технологий в сфере ремесленного и сельскохозяйственного производства. " [12, 25]

Выделенные нами фрагменты показывают то, на что ВОИС хотела сориентировать "студентов из развивающихся стран Азиатско-Tихоокеанского региона" и то, на что она, нежданно-негаданно, фактически сориентировала Россию, благодаря усердному усвоению этого "пособия" российскими авторами перестроечной концепции интеллектуальной собственности и, в последующем, с их подачи, российскими законодателями и исполнительной властью.

4. Какое это имеет отношение к российской экономике?

Выше приведенные данные свидетельствуют о том, что нематериальный подход к пониманию объектов интеллектуальной собственности, в частности, объектов патентного права — это не чисто российский феномен. Но именно российским реформаторам принадлежит "честь" узаконить этот вариант, предназначенный для бедных "студентов...", и использовать его для разгосударствления собственности. ¹³ Ведь хорошо известно, что в течение нескольких лет аферисты получали баснословные государственные кредиты под гарантию уставных капиталов, сформированных из идеальных объектов интеллектуальной собственности — полученные таким образом реальные денежные средства под любым предлогом немедленно переводились за рубеж и превращались в иностранные капиталы, а в России остались уставные "капиталы" из пустых идей. ¹⁴

Ко второй половине 90-х годов этот авантюрный канал утечки капиталов был перекрыт, т. к. в нем уже не было необходимости — дело было сделано, однако сам заморский феномен интеллектуальной собственности остался. Более того, пронизывая все уровни российской правовой системы, влияя через последнюю на все сферы общественной жизни, он превратился, образно говоря, в тяжелейшие кандалы российской экономики.

В самом деле, сравним мотивации участников инновационной деятельности в передовых странах с соответствующими мотивациями в России.

За рубежом изобретатель вещи, получая патент, приобретает исключительное право на изготовление и коммерческую реализацию любого количества изобретенных новых вещей, в то время как другие участники рынка не могут присваивать такие вещи, даже если бы они затратили принадлежащие им материалы, использовали принадлежащее им оборудование и применили оплаченный ими труд. Это означает, что для всех остальных участников рынка, кроме владельца патента, не действует классический капиталистический принцип присвоения запатентованной промышленной продукции — вот она главная "деталь" регулятора, который упорядочивает "стихийный" капиталистический рынок, начиная с момента его зарождения!

В России же, напротив, в соответствии с действующей патентной системой (принимая во внимание ее понимание специалистами российского патентного ведомства), изобретатель получает патент на техническое решение, на нематериальный объект, на идеальное, которые неосязаемы, которые невозможно ни продать, ни купить без материального субстрата, в то время как на последний непосредственно не распространяются исключительные права владельца патента.

В передовых странах изобретатель защищает перед экспертом изобретенную вещь; в России же изобретатель защищает перед экспертом техническое решение, т. е. идеальное. В первом случае оба участника имеют дело с материальными свойствами и признаками, во втором случае участники имеют дело с нематериальным. В передовых странах инвестор вкладывает инвестиции в "раскручивание" производства материальных запатентованных вещей, в то время как в России инвестору предлагают вкладывать свои капиталы в реализацию нематериальных объектов.

Если, кроме того, учесть, что "после боя" развернулась беспрецедентная компания по "защите" отечественной интеллектуальной собственности, в результате которой любая мысль изобретателя кажется ретивому чиновнику сворованной у своего народа, то становится понятным, почему продолжается интенсивная утечка "умов" из России и почему (конечно же, это одна из главных причин, но не единственная) российская промышленность вот уже несколько лет после передела собственности остается в стагнирующем состоянии.

5. Результаты исследований

1) Выявлены две формы существования социального института интеллектуальной собственности ¹⁵ , каждая из которых характеризуется соответствующим материальным или нематериальным подходом к пониманию объектов интеллектуальной собственности.

2) В российской правовой системе реализован нематериальный подход к пониманию объектов интеллектуальной собственности, а в правовых системах стран западной Европы и Америки реализован материальный подход к пониманию объектов интеллектуальной собственности.

3) Выявлена исторически обусловленная взаимосвязь между преобладающей в государстве формой собственности и формой социального института интеллектуальной собственности: государственной форме собственности (при запрете частной собственности) соответствует форма интеллектуальной собственности, основанная на нематериальном подходе к пониманию ее объектов; частной форме собственности соответствует форма интеллектуальной собственности, основанная на материальном подходе к пониманию ее объектов.

4) Выявлена коренная причина негативных тенденций, имеющих место в России в сфере новационной и инновационной деятельности, которые состоят в том, что соответствующий социальный институт, сформированный в условиях преобладающей государственной собственности при плановом жестко централизованном управлении экономикой, в процессе реформ изменен лишь формально, а, по существу, понимается и функционирует в прежнем виде, что не соответствует реальным преобразованиям государства.

Заключение

Сегодня все еще продолжаются попытки разработать государственную политику Российской Федерации в сфере стимулирования и развития новационной и инновационной деятельности населения ¹⁶ , опираясь на термин «интеллектуальная собственность», понимаемый путем соединения значений отдельных слов этого словосочетания — как собственность особого рода. ¹⁷ И делается это несмотря на то, что в России уже после передела собственности накоплен многолетний негативный опыт ведения дел в рамках такого подхода.

И критика действующего курса в основном ведется в рамках этого же подхода, по сути дела, с тех же самых позиций. Это означает, что внутри России конструктивная альтернатива действующему курсу практически отсутствует.

Результаты нашего исследования вносят принципиальные изменения в данную ситуацию на уровне исходных предпосылок. Конечно же, в рамках доклада невозможно изложить развернутую программу альтернативного курса: наша ближайшая цель — разорвать порочный круг мышления, ограниченного лишь известным подходом и лишь известными фактами. Надеемся, что эта цель будет достигнута.

___________